[Стихи и проза] - Алевтина Сержантова

ШКОЛЬНЫЕ СТРАДАНИЯ

Ты, Агашка, как заноза,Встряла в сердце паренька.Шустроглаза, остроноса,Голосиста и тонка.Каблучками по паркету,Словно дятел — тук — тук — тук.В перемену — спасу нету -Только слышен перестук.Скажешь Дюше: «Сядешь близко -Навернёшься на фингал!»Двадцать две уже запискиЗа урок тебе послал.Не ответила ни разу.Проучу, поколочу…Но смеёшься так заразно,Что я тоже хохочу.

«Работы прорва, быт проел всю плешь…»

Работы прорва, быт проел всю плешь,«Останкино» оскомину набило.Рутина всё — хоть ешь её, хоть режь,А хочешь — переваривай на мыло.И смех, и плачь, и радость, и печальПриобрели мышиный цвет и запах,Не прошлого, а будущего жаль,Зажатого в судьбы когтистых лапах.Но в пику ей на свете есть «Надым»,Не просто город — литобъединенье,И мы из будней тягостных спешимНа человеческого духа воскресенье.Я не поэт, но скромно повторюсь:«Друзья мои, прекрасен наш союз!»

«Загадочный кристалл александрит…»

Загадочный кристалл александрит -Исток сомнений, камень преткновенья.То синим на руке огнём горит,То теплится сиреневым свеченьем.Молва о нём недобро говорит,Но я ношу опасное убранство.Изменчивый кристалл александрит -Служитель моего непостоянства.Он никогда себя не повторит,Так невозвратно каждое мгновенье.Печальный знак — кристалл александрит -Знак бренности любви и вдохновенья.

«Зачем мне столько книг? Сама не знаю…»

Зачем мне столько книг? Сама не знаю.Они стоят бездвижно, как укор.Всё меньше с каждым годом я читаю,Но книги покупаю до сих пор.Нет, чтоб купить колечко с бриллиантом,Чтоб сохранить для правнучки своей, -Приобретаю сочиненья ДантеИ двадцать пять различных словарей.Со мною будут до скончанья века.Когда умру, сердитая родняСдаст их в ближайшую библиотеку. -И это всё наследство от меня.Оно, конечно, внуков недостойно,Но только с книгами душа моя спокойна.

«Ёлочные старые игрушки…»

Ёлочные старые игрушки —Вестники из детства моего.Белый заяц в ледяной избушке,Рыжая морковка для него,С красным бантом жёлтая собачка,Золотом блестящие шары…Как же много они нынче значат -Фишки неоконченной игры.Новый кон, ещё одно начало.Радостно и жутко начинать.Я не знаю, много или малоПредстоит ещё конов сыграть,Что в итоге мне игру нарушит,И когда я, наконец, пойму,Что пора бы старые игрушкиПередать внучонку своему.

«Ты мне сказал однажды с укоризной…»

Ты мне сказал однажды с укоризной:«Ты всё молчишь, не молвишь о любви.О чём ты думаешь? О смысле жизни?Зачем тебе он? Просто так живи».Тогда меж нами тишина повисла,Ты замолчал, бородку теребя.И в тот момент я добралась до смысла:Он в том, чтоб жить, и мне любить тебя.

«До последнего слова…»

До последнего слова,До последнего вдоха,Даже если мне сноваБудет дьявольски плохо,Рукава до рассветаЗасучивши по локоть,Пока песня не спета,Буду жить и работать.Даже если мне стукнетВсе четырежды двадцать,Знаю, ни на минуткуНе забуду влюбляться.Если только не стануНа земле одинока,Жизнь любить не устануДо последнего срока.

Рассказы

БАБУШКА

Маргарита Егоровна — женщина не молодящаяся, а молодая. Ей всего тридцать восемь лет. Но об этом никто не знает, потому что выглядит она на двадцать восемь, ну самое большее — на двадцать восемь с половиной. Она элегантна, тщательно ухожена и, несмотря на кажущуюся склонность к полноте (именно кажущуюся, исключительно из-за милой, почти детской припухлости щёчек), изящна. Женщины её любят, мужчины обожают, сама в себя она безумно влюблена.

Её единственная дочь — Катюшка три года назад, в свои неполные семнадцать, выскочила замуж за шофёра Митьку из соседнего подъезда, а через месяц они родили Иринку — крепкую синеглазую девчонку с кудрявыми чёрными волосами. Маргарита Егоровна, конечно же, этому событию как женщина очень обрадовалась. Но как молодая женщина — весьма даже огорчилась: кому приятно стать бабушкой в двадцать пять лет, пусть даже в двадцать пять с половиной. Поэтому она не стала афишировать это событие на работе, а только по секрету сообщила двум своим подружкам — Лике и Тамаре Михайловне, в связи с чем после смены было выпито по бокалу шампанского (конечно же, за счёт Маргариты Егоровны).

Иринка росла не по дням, а по часам, бойкая и проворная, умница и красавица — вся в бабушку. Маргарита Егоровна навещала внучку так часто, как могла, как позволяли ей дела. А дел у неё было много, и по большей части — амурные, потому что с мужем Маргарита Егоровна разошлась, а молодой привлекательной женщине быть без мужа просто неприлично, но и за первого встречного тоже не пойдёшь. Маргарита Егоровна решала проблему выбора — сложнейшую из проблем.

Перед подругой Ликой тоже стояла такая проблема, но выбор был значительно меньше: у неё был сын подросток, и выглядела она на все свои тридцать пять.

Так случилось, что выбор их остановился на одном предмете: в отделе появился новый начальник, о котором были достоверные сведения: сорок три года, разведён, алиментов не платит — дети взрослые. Фамилия у него была приятная — Полторацкий. Словом, подходящ он был по всем статьям, и сам об этом знал и решал ту же проблему, что и Лика с Маргаритой Егоровной.

Иринке к этому времени исполнилось уже три с половиной года, но Маргарита Егоровна продолжала быть такой же молодой и красивой, как в день её рождения. И надо же было так случиться, что в июне Иринкин детский сад закрыли на ремонт, а Катюшке приспичило записаться в парикмахерскую ровно на двенадцать часов дня в пятницу.

— Маман! Я приведу к тебе Иринку на пару часиков. Пусть порисует. — Позвонила Катюшка Маргарите Егоровне на работу и, не дожидаясь ответа, положила трубку.

Через полчаса Иринка сидела в кабинете Маргариты Егоровны и Лики и делала сразу три дела: болтала ногами, жевала яблоко и раскрашивала цветной тушью портреты кандидатов в депутаты в районной газете.

— Ну, как у тебя бабушка? — Спросила Лика, когда Маргарита Егоровна отлучилась со срочным вопросом к начальнику?

— Хорошая. Только шоколадки не покупает. Говорит, зубы будут болеть.

— Купит. Вот увидишь, купит. У нас в буфете вот такая огромная шоколадка продаётся, — и Лика широко развела руками, — с домиком на курьих ножках. Сейчас пойдём на перерыв, ты погромче крикни: «Бабушка! Бабушка! Купи мне вот эту шоколадку». И она сразу купит.

— Правда? — Недоверчиво покосилась Иринка.

— Честное слово.

На обед Лика пришла чуть пораньше, чем Маргарита Егоровна с Иринкой — им пришлось отмывать руки от туши. Лика взяла свою обычную котлету с рисом и села за свободный столик. Через минуту к ней подсел Полторацкий и сосредоточенно стал жевать свою котлету. Дверь буфета отворилась, и в зал вошла ослепительно молодая Маргарита Егоровна с ослепительно красивой Иринкой. Полторацкий оторвал взгляд от котлеты и перевёл на замечательный дуэт.

— Бабушка! Бабушка! Купи мне эту шоколадку! — Громко закричала Иринка, таща Маргариту Егоровну к витрине буфета, где красовалась двухсотграммовая плитка пористого шоколада, на обёртке которого была изображена избушка на курьих ножках с бабой Ягой. — Бабушка! Бабушка! Вот эту шоколадку, с домиком!

— Замолчи сейчас же… — Зашипела Маргарита, стараясь поскорее рассчитаться с продавщицей. — На, ешь, пожалуйста, только молчи.

Но было уже поздно.

— У Маргариты Егоровны есть внуки? — Удивлённо спросил Полторацкий, поворачиваясь к Лике.

— Да, она прекрасно сохранилась! — С неподдельным восхищением откликнулась Лика. — Её внучке уже скоро четыре года. А моему сыну всего двенадцать. Он сейчас в пионерском лагере…

— Вот как? — Заинтересовался Полторацкий, и беседа потекла в приятном для обоих русле.

Маргарита Егоровна за соседним столиком сосредоточенно жевала котлеты — свою и Иринкину, к которой её внучка, занятая шоколадом, так и не притронулась.